Читать книгу "Трудные леди школы Бауман  - Марина Болдова"

– Папочка, папочка, прости меня! – Она билась в истерике, выплескивая наружу все, что накопилось в ней за последние полдня. Злость на Аньку Ларцеву, страх, накативший, когда увидела ее, поверженную и скрюченную на асфальте, ужас от осознания того, что та вдруг умерла, вдруг до смерти?! Страх, когда поймали. И, наконец, последней каплей, страх от того, что ее ударил отец!

Она не хотела бить Ларцеву, так получилось. Соня хотела с ней лишь поговорить, чтобы та попросила мать не ставить ей очередную «пару» по русскому. Денег совала. А Анька отказалась. И еще хлеще, посмела помощь предложить. Ей! Будто она нуждается! Опустила перед всеми девчонками. Танька первая в живот ей кулаком ударила. Ларцева согнулась пополам и упала. Тут в Соньке проснулся «дед». Так всегда говорил отец, когда маленькая Соня вдруг становилась неуправляемой. Дед Риттера на самом деле разбойничал на дороге, по большей части жизнь свою проживая по острогам и каторгам. «Вот, глянь, Поля, – говорил он няньке, смеясь. – Гены деда моего в Соньке проснулись!» Нянька осуждающе качала головой, и Соня понимала, что та ничего хорошего в этом не видела. «Что уж тут умиляться над ручонками, сжатыми в кулачки! Против отца же! И как ты не понимаешь!» – отвечала ему. Соньку она быстро чем-нибудь отвлекала, гася злость в самом начале. Сегодня Полины рядом не было…

Соня, успокоившись, умоляюще смотрела на отца, все еще обнимая его за плечи…

Оторвав от себя дочь (далось ох как нелегко!), не глядя на нее, Риттер ушел в кабинет. К решительному разговору с Соней нужно было подготовиться. «Не хватает Соньке матери, я не справляюсь!» – с тоской подумал он, прибирая бумаги на столе.

…Сам Риттер рос ребенком умным и послушным. Мать и отец любили его, баловали, но и спрашивали с маленького Саши, когда он в чем-то был виноват. Да и что за грехи были у него – отличника? Строгий распорядок дня, строгая диета (с желудком проблемы начались еще в школе), строгие требования к чистоте тела и духа. Так его воспитывали. А няня Поля изредка подсовывала жареной картошечки, да иногда забывала проверить, мыл ли он руки перед едой.

Ему легко далась карьера юриста. И нелегко – личная жизнь. Поздний брак с молодой девушкой не своего круга (в ресторане познакомились), рождение Сони, стань-ка отцом в сорок пять! И, наконец, сбежавшая жена. Он искал ее долго, почти пять лет. Нашлась в Ташкенте, случайно общие знакомые встретили. Развелся тут же, дочь отобрал, так она и не возражала! И замкнул свою жизнь на работе, бросив фактически ребенка на старую Полину. И где той было, в восемьдесят-то лет, уследить за девчонкой! Вот и получилось… что получилось!

Риттер отхлебнул коньяку из бокала и, подержав его во рту, проглотил. Крепкий напиток мягко согрел горло и отдал свое тепло напряженному телу. Риттер поставил бокал на стол и решил, что готов сказать дочери то, о чем и думать было нелегко.

– Соня, – Риттер постучал в комнату дочери.

– Да, папа, – голос смиренный, будто и вправду раскаявшегося ребенка.

– Послушай меня внимательно. Ты сегодня же покинешь город. Не перебивай! – сказал резко, увидев ее протестующий жест. – Ты едешь в загородную закрытую школу. Без вариантов!

– Что еще за школа?!

– Может быть, ты и слышала о ней. Это – «Курсы Агнессы Бауман».

– Ты спятил?! Там же тюрьма! Оттуда не уйти! Я знаю, мне рассказывали! Там карцер, бьют линейкой по пальцам, заставляют латынь зубрить! А в воспитателях – бывшие тюремные надзирательницы! И меня – туда?!

– Это лучшее, что я могу для тебя сделать. – Риттер устал от одной лишь этой, выговоренной с трудом фразы.

– Ты – зверь! Я ненавижу тебя! Правильно мать тебя бросила! Я уеду к ней, ты знаешь, как ее найти! Мама примет меня, ты просто сам не хочешь, чтобы мы были вместе! Ты отобрал меня у нее насильно!

Риттер молча встал и так же, не говоря ни слова, вышел из комнаты дочери. Через минуту вернулся и протянул ей пластиковую папку.

– На, читай!

– «…Официально отказываюсь от рожденной мною в законном браке дочери Софьи…», что это?! Папа?! – Соня трясла перед его лицом листом бумаги. – Этого не может быть! Как это отказалась?! Она же мама! Я всегда думала, что вы просто разошлись, так бывает. И ты оставил меня у себя. И мама не может со мной видеться, потому что так захотел ты! А оказывается, я ей не нужна! И никогда не была нужна. Так, оказывается, тоже бывает…

Соня плакала навзрыд, зажав в кулаке смятый лист бумаги.

Риттер старался не смотреть в ее сторону. Чтобы вновь не пожалеть своего любимого ребенка и найти в себе силы не перерешать все наоборот. И после не жалеть уже об этом.

Глава 6

Ксюша ласково поглаживала толстые листья фикуса. За этим растением они с дедом Женей ухаживали с особой любовью: нашли его у помойки изрядно подмерзшим и вялым. У них дома фикус ожил, окреп и быстро пошел в рост.

Ксюша решала, что делать дальше. Был бы отец дома, несомненно, понял бы ее. Не с домработницей же обсуждать свои проблемы! В том, что проблемы она себе нажила, Ксюша была уверена. Мамзель вызовет Маргариту как пить дать. Если, конечно, найдет ее. Мачеха уже несколько дней не показывалась дома.

Ксюша прислушалась. «Вот гадство! Приперлась-таки!» – подумала она, услышав визгливый голосок Маргариты. Та разговаривала по телефону. Через минуту раздался стук в дверь.

– Ксения, ты дома?

– Заходи. – Ксюша села на стул и закинула нога за ногу.

– Ты что творишь? – без предисловий начала Маргарита.

– Мамзель звонила? Успела доложиться! Ладно. В этот уродский лицей я больше ни ногой!

– И все? – Маргарита насмешливо посмотрела на нее.

…Эта девчонка бесила ее с первого дня знакомства. Марго чувствовала, что с ней поладить будет непросто. Да и не хотелось ей ладить. Хотелось, чтобы той не было. Она тщательно подобрала себе мужа: Ляшенко богат, стар и почти всегда отсутствует. Непонятно даже, зачем ему вообще жена. Но прикинуться нежной не составило труда, а он взял и клюнул на ее малую хитрость. Одна помеха – дочь-подросток. Марго еще помнила себя в этом возрасте. И по большому счету понимала Ксению. Если педагог – придурок, сложно себя сломать. Она, Марго, даже и не пыталась. Кое-как школу дотянула, а потом «пошла по рукам». Но по каким! Мать, называвшая ее не иначе как «простигосподи», быстро привыкла к дорогим подаркам дочери, а точнее, дочкиных кавалеров. Но подкатило тридцать, и Марго поняла, что пора уже устраиваться напрочно. И тут подвернулся Семен Ляшенко…

– А что еще ты хочешь услышать? – Ксюша с вызовом посмотрела на мачеху.

– Да, собственно, ничего. Я позвоню отцу. Хотя знаю, что тот скажет. А ты как думаешь? – Марго вновь с усмешкой посмотрела на Ксюшу. – Правильно. Он скажет, чтобы я, заметь – я, решала сама. Папочка в Австралии, детка! Думаешь, я не справлюсь с проблемой?

– И что меня ждет? Не боишься, что расскажу о твоих похождениях? Кто тебя на днях к дому подвез на «Лексусе»? Из прежних или новенького кого подцепила?